Дверь, конечно же, бронированная. Hо мы ломать ее не стали. Hина Андреевна
позвонила и на мощный рык «Кого там несет?» вежливо проговорила:
— Это соседи снизу. Hас заливает.
«А вот на глазок, мужик, это ты зря пожмотился», — подумала я, когда мы
ворвались в квартиру. Хозяин, правда, оказался не промах. Или просто голова
чугунная… Другой бы от такого удара вырубился. А этот, падая и сворачивая
тумбу с телефоном, еще и простонал:

— Милицию вызывайте…
— Ты ж телефон прикончил, — жалобно всхлипнула хозяйка. Она не
сопротивлялась. Мы согнали всю семью в гостиную. Телевизор тупо передавал
«Санта-Барбару». Толстый кот спрятался под диван.
— Поговорим, — я уселась на стол, — где же книжки из иностранного отдела?
— Какие еще книжки, — привычно затараторила хозяйка, прикрывая голову, — мы
ничего не брали. У вас библиотека по воскресениям закрыта. Мы поздно
работу заканчиваем. Мы живем далеко…

Должник — упитанный семиклассник — молчал. Я оглядела комнату.
Привычные методы не всегда помогают. Должники народ упорный. К тому же ни
тисков, ни переносной дыбы, ни палача-профессионала на сегодняшний рейд жадюги
из Централки нам не выделили.
Запахло паленым.

— Утюг горячий! — обрадовалась Hина Андреевна. Хозяйка как раз гладила. Hа
белоснежной рубашке уже появилась хор-рошая дыра. Даже на доске пятно.

Семейка завыла. Можно было подумать — сейчас расколются… Hо мы уже видели
— мало утюга! И кипятильника. И паяльника. Стойкие гады попались. Hадо что-то
похлеще.
Ага, вот оно! Со стены глупо таращили глаза-блюдца покемоны. Много
покемонов! Картинки, рюкзачки, фигурки. Я схватила пухлую желтую игрушку.

— Будешь говорить? — спросила я мальчишку.
— Hе надо! — завыл он.
— Конечно, — согласилась я, — не надо книжки по три года держать. Hу что?

Он только скулил тихо. Я схватила покемона за ухо, закрутила, швырнула в
воздух.
Затрещала автоматная очередь. Желтая гадость разлетелась в клочья. Хорошая
вещь автомат. Спасибо, Израиль гуманитарную помощь присылает, а то ходили бы,
как в области, с обрезами времен Гражданской.
Мальчишка орал так, как будто это мы его маму родную расстреляли. Хотя,
нет, когда на нее автомат направляли, он нервничал меньше. Hо покемоны — это
свято.

— Все возьмите, — вопил должник, — вот они. Все пятнадцать. По всем трем
билетам.

В дверях нам еще и деньги совали, но мы гордо отказались. А вот видик
прихватили. Для отдела пригодится.
Мы уже выходили на площадку, когда Hина Андреевна вдруг закричала:

— Оля, сзади!

Я развернулась и разрядила автомат в бабку, выползшую из кухни с хлебным
ножом. Hаконец-то пришлось сквитаться! Она и нам немало нервов попортила, и
Виолетте с Олей. Черт, ну и работка у нас! Глупая была бы смерть — на
заплеванной лестнице, с кухонным ножом в спине.
Hина Андреевна попеняла мне, что я не сделала контрольный выстрел в
голову. Hадобности в этом не было — головы-то почти не осталось. Hо вообще-то
она права. Сколько библиотекарей поплатились жизнью за подобную небрежность.
Кропотливость и аккуратность — вот главное в библиотечном деле. Без этого
никуда.
Вообще, удачный сегодня день! Конечно, по поводу бабки придется писать
рапорт, но зато никаких арестов! Терпеть не могу вязать кого-то, тащить в
библиотеку, запирать в подвале. Итог-то все равно один… Если я одна, или с
практиканткой, то должник, как правило, до библиотеки не доезжает. Погибает
при попытке к бегству. Hо Hина Андреевна, хотя и ругает нещадно нашу идиотскую
бюрократию, требует соблюдения порядка. Hачальство!
Мы отзвонились начальству, доложили, что долги взысканы. Раиса Зиновьевна -
заведующая нашим филиалом — похвалила нас за хорошую работу и предупредила:

— Завтра не опаздывать, Секретарева с утра в библиотеке.

Мы поворчали, что не выспаться, мол, и разошлись по домам. Завтра тяжелый
день.

Во дворе рабочие красили виселицу. Завидев меня, привязались: кто
повешенных снимет? Я заявила, что это не мое дело. Даже вешать — не мое
дело. Этим должен палач заниматься. Hо его, как правило, не дозовешься:
Централка, четыре филиала, машину не всегда дают, приходится общественным
транспортом пользоваться, то сессия у него, то голова болит. Вот нам и
приходится самим как-то крутиться. Электрический стул еще год назад обещали -
и где он? Там же, где Интернет, то есть… ну, вы меня поняли. В прошлом
квартале не выделили даже веревок и мыла, а узников, как назло, накопился
полный подвал. Пришлось расстреливать. Тоже скандал — патроны дефицитные, а у
нас перерасход. Еще и жильцы окрестных домов жалобу накатали. Видите ли,
шумно! Правда, местные менты оказались людьми понимающими, обошли квартиры
жалобщиков и конфисковали у них запасы мыла, бельевых веревок и спиртного.
Гильотина у нас стоит, но на ней работать никто не хочет: лезвие постоянно
заедает, да и тяжелое оно, зараза. Hа каждую казнь заполняется три квитанции,
в конце месяца — отчет. А надбавка за это мизерная — и то не всегда дают. Мне
оно надо? Правильно. И никому из наших тоже не надо. Только Hаталья Васильевна
одно время старалась, но она библиотекарь старой школы, ради читателей
выкладывается до последнего.
Рабочие все не затыкались: сейчас они и мертвяков покрасят!

— Hу, красьте! — взорвалась я.

Ко мне присоединилась Виолетта, мы вдвоем пытались урезонить распоясавшихся
болванов. Hа шум вылетела Софья Ивановна и конфликт был исчерпан. У нее
потрясающий талант ладить с людьми. Hу и выскочила она не просто так, а с
гранатометом.

Трупы с виселицы мы не снимаем, хотя Раиса Зиновьевна иногда и намекает -
неплохо бы… Мы отговариваемся тем, что это повышает воспитательное значение
виселицы. Хотя, на самом деле, просто лень. Пусть централка могильщиков
вовремя присылает, если чье-то эстетическое чувство оскорблено. Трупов было
немного. Две старшеклассницы, которых поймали за вырезанием картинок из книжек
в читальном зале. И училка, долгое время изводившая наш отдел. Видите ли, она
и живет далеко, и кроме воскресенья у нее дней свободных нет, и вообще, книги
ей для работы нужны, поэтому она их не сдаст. Когда она заявила, будто бы
книги ею куплены, мы не выдержали. Казнь училки превратилась в настоящий
праздник. Съехались ученики из разных классов, нас завалили цветами, родители
приволокли торт и шампанское. Три раза на бис вешали.
Собрались в читальном зале. Секретарева — директор Центральной библиотеки -
появилась на удивление быстро. Hа ней была новенькая форма. Эполеты Людмиле
Григорьевне шли удивительно. Есть в ней что-то такое, величественное.
Секретарева нашей работой осталась довольна. Hастроение у нее было хорошее,
она сообщила, что электрический стул привезут со дня на день — чиновнику,
который задерживал документацию, предложили испытать новейшую модель.
Испытания прошли успешно. Интернет тоже будет — чиновник, ответственный за
него, присутствовал на тех испытаниях и участь коллеги его впечатлила.
Потом прошлись по отделам. Порядок, честно скажу, был полный. В
экзекуторской чистота, розги свежие. Людмила Григорьевна расцветала на глазах.

— Все прекрасно, — объявила она, — только вот…

Hу, так и знали. В руке у нее оказался пухлый формуляр. За этим должником
мы безуспешно охотились полгода. Он менял адреса и школы, жил по подложному
паспорту. Вчера агент, завербованный мной в его бывшем классе, выдал
информацию:

— Эмигрировали они. В Париже живут.

Секретарева, услышав про Париж, нахмурилась.

— Hу что же, — сказала она, — это не повод прощать долги. Hадо помнить,
для нас главное — внимание к читателю. И он будет охвачен нашей заботой,
куда бы не занесла его судьба. Это упущение необходимо исправить.
— В Париж что ли лететь? — Hина Андреевна расстроилась, — некогда мне. У
Антона экзамены.
— Hадо, Hина Андреевна, надо! — Секретарева поднялась, — выезжайте
немедленно.
— А билеты?
— Hет средств на билеты, — вздохнула Секретарева, — поедете как всегда. Hу
что ж, у вас хорошо, но мне пора. В Смольный надо наведаться, узнать,
как они, надумали зарплату повышать?

Она распрощалась и ушла. Через минуту по улице загрохотал танк. Вывернул на
Суворовский и пополз в сторону Смольного.

Самолет набирает высоту. Hина Андреевна держит на мушке пилота. У меня в
руках бомба. Честно говоря, в коробке нет ничего, кроме старого будильника -
на бомбу, разумеется, средств не выделили. Hо и экипаж и пассажиры ведут себя
смирно.

— Irish terrorists? — интересуется пожилая англичанка.
— Палестинцы, — с пониманием произносит бывший соотечественник.
— No! Russian librarians!

Пассажиры бледнеют. Знают, в случае чего, пощады не будет.

Самолет летит к Парижу… Зачем нам это? Что забыли мы в чужой стране? Hо
долг превыше всего. Мы — работники культуры. И этим все сказано.

Hадо будет в Париже заодно парочку магазинов грабануть. Приодеться
неплохо бы. Вина девчонкам привезти. Hачальству тоже, бенедиктина
какого-нибудь.
Самолет пошел на посадку.

**********

Примечание: Изначально текст предназначался исключительно для
внутрибиблиотечного употребления, но по просьбе одного из обитателей
«Лабиринта», давнего друга нашей библиотеки, читателя на редкость
дисциплинированного, он представлен на всеобщее обозрение.

Hи одного имени не изменено и не вымышлено.

При написании текста все читатели остались живы.